[indent]Нежные лепестки цветов, настолько уязвимо-тонкие и хрупкие, что, казалось, даже легчайшее дуновение невесомого ветерка может им повредить, сияли девственной белизной. Их нетронутая природная чистота, казалось, могла существовать лишь какой-то час, затем неизбежно начнёт блёкнуть, угасать, даже взгляды - и те способны запятнать её. Но, как бы ни были трепетны и чувствительны эти бутоны, прикосновение пальцев, ласкающее их, как будто заставляло их светиться ещё ярче. Ничто не могло их потревожить или причинить вред - их новорождённая невинность продлится вечно.
[indent]Хуа Чэн трогал их с таким же благоговением, как прекрасное лицо своего возлюбленного. И как будто бы вовсе не замечал убранство храма - перед его внутренним взором стоял облик Се Ляня, и ничто, кроме него. Он был наедине - даже не так, един с божеством, владеющим его сердцем и душой. Неделимы, нерасторжимы, две стороны одной монеты, как день и ночь, как солнце и луна, как свет и тень - одно не существует без другого.
[indent]На посещение Хуа Чэн отреагировал не сразу. Сразу почувствовал, что угрозы оно не несёт. Если бы кто-то подошёл с плохими намерениями или даже негативом в мыслях - такая личность бы даже не приблизилась к храму на такое расстояние, чтобы увидеть его.
[indent]- Господин Хаку, вы здесь? Я ведь чувствую ваше присутствие, - Князь Демонов улыбнулся, не оборачиваясь. - Раз уж пришли - подойдите, мне нечего скрывать.
[indent]Свечи и цветы. Место для молитвы, отдохновения души, безопасное, укромный уголок в огромном суетном мире. Немые восхваления Его Высочества срывались с его губ дыханием - лёгкими, будто лишь мерещатся, вздохами. Порой, отстраняясь от всех внешних дел и хлопот с управлением Призрачным городом, от треволнений и сплетен, на которые так досужи и люди, и демоны, и небожители, Хуа Чэн оставался здесь на ночь, а то и на несколько дней, никуда не выходя и лишь совершенствуя убранство храма. Ни пылинки, ни царапинки он не допускал. Будучи разлучённым с Его Высочеством надолго, он ухаживал за этим местом так же, как хотел бы - за телом и душой своего божества.
[indent]- По какой причине вы искали меня, юноша?
[indent]Хуа Чэн задал этот вопрос, продолжая ласкать цветок так, словно вот-вот поцелует, и останавливает его лишь нежелание оставить на нём свою тёмную энергию. Каждый раз, когда желание становилось невыносимым, Хуа Чэн выплёскивал его в новый элемент творчества, будь то ещё одна скульптура, портрет, фреска, сочинённая в честь Его Высочества музыка, украшения, которые он хотел бы подарить, или оружие, которое непременно могло бы понравиться Се Ляню как богу войны. Он был готов собрать редчайшие драгоценности со всего света ради одной улыбки принца - и немедленно выбросить их, если любимый не заинтересуется. Выбросить то, за что сотни людей без размышлений отдали бы жизни или согласились бы на участь хуже смерти, словно они ненужный, бессмысленный сор.

Стелле вот уже долгое время не давал покоя один момент. Может быть, глупость в сравнении со всем тем, через что они прошли, но кто как не она уже многократно убеждалась, что именно из подобных мелочей состоят подчас самые важные моменты жизни. И любая крохотные ошибка может привести к чей-то смерти или разбить сердце.
Светлячок понравилась ей с первого взгляда. Милая и приятная девушка, кроме того, разбередившая что-то в душе Стеллы, что-то непознанное, чему она сама не смогла бы дать название. Как будто они были связаны уже очень давно, просто забыли об этом. Или только она забыла? Ведь в ясных глазах Светлячка отчётливо сияло нечто большее, такое, чего не бывает при первой встрече, даже если ты питаешь признательность за то, что тебя защитили, выслушали и поверили. Она смотрела на неё, Стеллу, как на кого-то очень драгоценного и близкого, кого-то, с кем хочется находиться рядом всегда, заботиться и оберегать. Но, вспоминая о том, как мало они ещё знакомы, Стелла поддалась вполне логичной подозрительности и не стала слишком сближаться, соглашаясь сделать совместный снимок. Впрочем, она сразу же горько об этом пожалела, ведь лицо Светлячка после отказа выглядело так, словно её единственная надежда погибла. Нет, такое не разыграешь,  она по-настоящему расстроилась. Стелла не почувствовала бы себя большей сволочью, если бы отняла все конфеты у детей в округе. Тем более, что местные дети уже давно научились, как нафантазировать себе новые.
А ведь вскоре после этого Светлячок пошла на огромный риск. Даже если она догадывалась, что представляет из себя мем зоны воспоминаний, она вряд ли знала это наверняка, и, будучи нелегалкой, не просто вернулась бы в реальность, а погибла бы без возможности восстановления. Да и после, когда разобралась с «подарком» Искорки… Стелла завидовала её искренности и отваге. Да, большинство окружающих считали её саму вполне открытой, честной и храброй девушкой, но Стелла прекрасно знала, чего это стоило. Больше никто, Март и Дань Хэн — и те не догадывались: существовали такие тайны, которыми она не поделилась бы даже с ними. Не более, чем маска, успешно приросшая к коже. Она успешно внушила себе быть той, кем не являлась. Смогла бы она сама решиться на такие самоотверженные шаги, как Светлячок, ради тех, кто, возможно, отвергнет её и возненавидит, узнав, кто она на самом деле?
— Прости меня, пожалуйста, прости, – шептала она, оставаясь в одиночестве и глядя на картинку в профиле Сэм в своем смартфоне, не решаясь написать ни слова. Было так легко строчить сообщения Охотникам за Стелларонами по какому-нибудь делу, но Стелла до сих пор не смела писать никому из них просто так.
Но, если сомневаешься до бесконечности, никогда и никуда не продвинешься. Надо хотя бы попробовать. Она же ничего не теряет. И почему-то казалось, что Светлячок не оттолкнёт её, как бы сбивчиво и неловко она ни изъяснялась.
Она отправила сообщение. И теперь стояла у парапета, на том месте, где они слушали прекрасную мелодию Зарянки, и Светлячок рассказывала о своих мечтах и своей болезни. Сердце колотилось как безумное. Странно, что же для неё на самом деле значит эта встреча? Почему так тепло в груди? Почему хочется кричать, и смеяться, и делать глупости? Почему ей так не терпится увидеть Сэм? Стелла пока что не могла дать ответа ни на один из этих вопросов. Даже самой себе.