Каждая девочка хотя бы раз в жизни грезила о том, чтобы стать настоящей принцессой. Но, как правило, никто и никогда не задавался вопросом, какого это: оказаться заточенной в высокую башню под охраной свирепого дракона? Роскошные платья, сверкающие украшения, изящная диадема, вплетенная в густые локоны - о чем еще можно мечтать? Но, увы и ах, на деле ты - обычная пленница, до которой не добраться прекрасному принцу, ведь он будет растерзан драконом еще у подножия твоей темницы. Такие сказки мало кому по душе приходятся, ведь их принято называть реальностью, которая напрочь лишена волшебства. Шерил ощущала себя этой самой принцессой, похищенной и запертой в логове кровожадного огнедышащего ящера, который попросту не умет принимать поражение. И романтики в этом всем меньше, чем нежности в чертовом кактусе. Огромная вилла на берегу океана - золотая клетка, не более. Красивая фарфоровая кукла в чужих руках - отведенная ей роль, ведь именно этого он и хотел, разве не так? Кажется, хэппи-энд в этой гребанной истории написан только для одного.

Цепные псы Рейдена слишком хорошо знают свою работу, покидая свой пост лишь в момент пересменки. Всего несколько жалких минут на то, чтобы незамеченной проскользнуть извилистыми коридорами и оказаться на задней террасе, в шаге от такой желанной свободы. У нее было несколько дней на подготовку этого, казало бы, безупречного плана. Если так уж подумать, то ничего сложного и если все пройдет гладко, то её исчезновение будет обнаружено лишь с возвращением Макото. Эти безмозглые гориллы, с ног до головы покрытые татуировками, настолько переполнены слепой уверенностью в собственном превосходстве, что даже не потрудились запереть за собой дверь после того, как в очередной раз решили проверить, не нуждается ли в чем-то гостья их хозяина. Впрочем, их беспросветная тупость только на руку Шерри и про себя она отмечает, что после всего не помешает отправить им письма с выражением личной благодарности. Если, конечно, останутся живы, что не так уж её волновало.

Давно остывший от дневного солнца песок обволакивает и приятно холодит босые ступни. При других обстоятельствах темноволосая бы даже насладилась столь приятными ощущениями, но сейчас на счету каждая секунда. Оглядывается по сторонам, убирая с лица растрепанные ветром волосы, - ни единой живой души поблизости. Такое ощущение, что Рейден специально приобрел особняк у черта на рогах, чтобы, в случае чего, было проблематично сориентироваться и позвать на помощь. Безусловно, Шерил была здесь и раньше, до того, как вся мерзкая подноготная всплыла наружу, демонстрируя истинное лицо тому, к кому она питала столь сильные чувства. Но, тогда её забирал из дому и привозил сюда Рейден, а она, увлеченная им, не особо следила за сменяющимся пейзажем. Сейчас бы очень не помешал навигатор, но её телефон уже наверняка покоился на городской свалке или в кармане какого-то бездомного, который даже не додумается, как снять блокировку. Кажется, нужно немного пройти вдоль берега и дальше будет общественный пляж, а за ним и шоссе. Нужно просто добраться до ближайшей придорожной забегаловки и оттуда уже позвонить Винсу. Интересно, как сильно ей влетит за прогулы? Впрочем, на данный момент это последнее, о чем следует переживать.

Грохот выстрела прокатывается по пустынному пляжу, потревожив чаек и утопая в шуме прибрежных волн. Девушка застывает на месте, мысленно проклиная всех и каждого. похоже, она их недооценила: спохватились намного раньше, чем предполагалось. И что теперь? Медленно оборачивается, оценивая плачевность ситуации: трое вооруженных амбалов, а у нее из оружия только ракушки. Лучше и не придумаешь!
- Далеко собралась, малышка? - Они заходятся оглушительным гоготом, подступая ближе и вынуждая девчонку попятится назад, к самой кромке воды. Может утопиться - не такая уж и хреновая перспектива? - Боссу не понравится твое поведение. Пойдем ка обратно, - Один из них протягивает руку, явно рассчитывая на беспрекословное подчинение. Серьезно? Неужели и правда такой идиот? Шерри лишь глаза закатывает, когда двое других наперебой выдают что-то вроде «не вынуждай нас применять силу». Она смотрит на протянутую ладонь, а затем на пистолет, зажатый во второй руке мужчины: если действовать на опережение, то, возможно, удастся выбить его и тогда появится хоть какое-то преимущество. Заметив, куда направлен взгляд девушки, охранник убирает пушку обратно в кобуру. - Видишь? Мы можем подружиться, если ты будешь послушной девочкой. Возвращайся в дом, - последнее по слогам произносит и делает еще один шаг к беглянке.
- Да пошел ты! - шипит она и, не дожидаясь ответа, бросается прямиком в воду. Ледяной холод моментально сковывает хрупкое тело и у Редфилд на какой-то миг дыхание захватывает. Все же, лезть в океан в январе идея не из лучших. И зря вообще понадеялась, что они не полезут следом, позволив ей так просто уйти. Здоровенная лапища хватает её за шиворот футболки и тащит обратно, за шкирку, как нашкодившего котенка. Шерил дергается, стараясь вырваться из  мертвой хватки, но сие жалкое сопротивление мгновенно ломают, закидывая миниатюрную тушку на плечо.

Побег закончился, толком и не начавшись. Хотя, в какой-то степени, она может гордиться собой: по пути до виллы, брыкаясь, умудрилась разбить нос громиле, что её нес. Коленом или локтем - не важно, главное результат. И сейчас он, пыхтя, размазывал по подбородку кровавый развод. В следующий раз трижды подумает, прежде чем руки распускать.
- Я замерзла и хочу переодеться. Пошли вон, - несмотря на дрожащий от холода голос, сие прозвучало тоном, свойственным полноправной хозяйке этого особняка. Все трое остаются на месте, явно опасаясь того, что девчонка снова выкинет что-то, стоит только им покинуть комнату. - Если сейчас же не уберетесь, я скажу Рейдену, что вы ко мне приставали! - С этими словами, брюнетка, ничуть не стесняясь, стягивает насквозь промокшие шорты, швыряя их прямиком в рожу одного из охранников, который, судя по округлившимся глазам, ожидал чего угодно, но только не подобного. - Раздели и хотели трахнуть прямо на его кровати! И кому из нас он поверит? - Цепляет пальцами край футболки, что неприятно липла к телу, потянув вверх, оголяет плоский живот и, к счастью, этого оказалось вполне достаточно. Все же, гнева своего хозяина они боялись куда сильнее, чем кары небесной, потому, переглянувшись, поочередно скрываются за дверью, а характерный щелчок замка подтверждает то, что прошлого промаха уже не стали допускать. И вот принцесса все в той же высокой башне...

Оказавшись в ванной, Шерри снимает оставшуюся мокрую одежду, которая летит прямиком на кафельный пол. Здесь порядком теплее, но не достаточно. Отодвигает стеклянную дверь душевой и, переступив невысокий бортик, тянется к крану, поворачивая его до отказа. Горячий поток помогает немного расслабиться и гонит прочь ненужные мысли, что непонятным клубком сбились в девичьей голове, вызывая болезненную пульсацию в висках. Ей почти удалось сбежать и... Снова на исходной. Кажется, придется придумать другой план, а пока придется и дальше делать вид, что была хорошей девочкой, если только те придурки еще не доложили Макото о случившемся.

Банши кричит, когда кто-то бросается в объятия неминуемой смерти... Собственный крик проклятьем становится, предзнаменованием того, что никак не исправить. Смерти плевать на твой статус, положение в обществе, количество цифр в банковском счете, даже на то, каким человеком ты был. Она не выбирает, а просто приходит, никого не щадя. Её приближение дуновением холода могильного сопровождается и стенанием сотен измученных душ, чьи голоса звучат в мыслях, наизнанку их выворачивая. Мэри предпочла бы не чувствовать, не слышать и не знать... Но, кто-то свыше распорядился иначе, решив, что выдержать сумеет, что в теле хрупком достаточно сил. Она кричала, осознав, чья жизнь оборвалась тогда, под покровом последней летней ночи. Звуковой волной выбило стекла в окнах просторной гостиной, устлав траву под ними сверкающими осколками. Отчаяние, смешавшись с болью, раскаленным оловом по венам растекается, выжигая внутри все живое. И когда крик, наконец, стих, сменяясь беззвучными рыданиями, Вудворт казалось, что голос она утратила навсегда. Вычеркнутое имя в списке лишь подтвердило то, что уже произошло...
В огромном доме, окруженном лесным массивом, повисла давящая тишина. Девочка, в порыве истерики, срывает с постели простыни, на которых вместе с ним засыпала и которые запах его впитали. Здесь абсолютно все ему принадлежало. И она в том числе. Можно сжечь весь особняк, оставляя только гору дымящегося пепла, но образ Доминика остается высечен кровоточащим шрамом на искалеченном сознании. Из собственной памяти невозможно вытеснить того, кого... Любила? Даже смешно, ведь Мэри не находила смелости признаться в этом хотя бы самой себе. Любовь - непозволительная роскошь для той, что неустанно стены вокруг себя возводила, боясь привязаться. И все же, это произошло, а теперь, в том месте, где трепетало сердце, зияет черная дыра. Может все именно так и должно быть?

Затхлый воздух пропитан едким запахом сигаретного дыма, алкоголя, какого-то дешевого одеколона и пота. Громкие возгласы, смех и свист перекрикивают музыку, образовывая своеобразный вакуум, отделяя Канкун от всего остального мира. Этот клуб - последнее место, где Мэри могла бы оказаться, но, как известно, у судьбы крайне паршивое чувству юмора. Она прячет глаза от проходящих мимо посетителей, вперив потускневшие от слез изумруды в стакан, наполненный янтарной жидкостью. А если накидаться до беспамятства, легче станет? Утренняя встреча с Марком подлила масла в огонь, и теперь языки черного пламени грозились охватить все вокруг, оставляя в напоминание отметины на изгибе тонкой шеи - по-другому он не умел доказывать свою правоту. Темноволосая старательно скрывала их под слоем тонального крема, но они все также выделялись на бледной коже, хоть и не столь ярко. Несостоявшийся жених должен был оставаться в прошлом, но что-то снова идет не так. Обратиться бы к брату, но нет никаких гарантий, что тот не пошлет её куда подальше, как только увидит вновь. Лисандр? Он не откажет, но его методы тоже далеки от нормальности. Проще одной, уже привычно. Девочка храбрая, справится, даже если речь шла о чудовище, что с особым упованием отравлял её жизнь, уверяя в том, что после него Ад ей покажется цветущими садами Эдема.
- Детка, выпьешь с нами? - Не сразу замечает, что за столиком появляются трое, едва ли старше нее самой. Отсутствующим взглядом девушка смотрит на темноволосого обладателя мерзкой улыбки, что куда больше напоминала оскал изголодавшейся гиены. Разве в этом притоне не хватает девиц, способных скрасить их сомнительную компанию? Или она так похожа на ту, что с радостью повешается на шею пьяному придурку, чье самомнение, раздутое до размеров галактики, ни капли не соответствует действительности? - Нет. - Ей совершенно не хочется тратить время на поиски более мягкого, тактичного отказа, дабы ни в коем разе не задеть чужое самолюбие. Остается лишь верить, что сорокаградусное пойло еще не до конца разъело серое вещество в их головах и дважды повторять одно и то же не доведется. - Да ладно, мы же видим, что тебе скучно. Нам тоже. Почему бы не развлечься всем месте? - обмениваются смешками, ближе подсаживаясь и отрезая все возможные пути отступления. Мэри, молча, поджимает губы, сглотнув образовавшийся в горле ком. Нужно просто немного потерпеть. Им, в конце концов, надоест, и уберутся испытывать фортуну в другом месте. Холодное стекло к губам подносит, делая несколько небольших глотков. Напиток привкусом странным отдает, но мало ли из чего сделан, она же не ценитель алкоголя и внимания не обращает на не полностью растворившийся порошок на дне стакана. – Может, все-таки передумаешь? - голос у самого уха ломает остатки терпения. Девчонка с места вскакивает, но картинка перед глазами теряет очертания, а ноги попросту отказываются держать хозяйку и она рухнула в руки одному из парней. Разразившись диким гоготом, они поднимаются следом, подхватывая Вудворт под руки с обеих сторон.
Её заталкивают в небольшое пространство уборной, и с грохотом захлопнувшаяся дверь отнимает последний шанс на спасение. Один на один с чертовым ублюдком, что спиной в шершавую стену вжимает, руками девичий стан исследуя. Нетерпеливо от джинсовой куртки избавляет, швырнув ту куда-то в сторону, грубо срывает лямки, полностью обнажив плечи. - Тихо, не брыкайся. Тебе понравится, - одной рукой рот ей зажимает, небрежно размазывая по лицу соленые слезы, второй спешно свои брюки расстегивает и до колен спускает. В следующий миг она чувствует, как горячие потные ладони под подол тонкого платья забираются, двигаясь вверх по внешней стороне бедер и следом за собой ткань задирая. Живот неприятным спазмом сводит, и Мэри с огромным трудом сдерживает рвотный позыв: её тошнило от одной только мысли о том, что сейчас может произойти. - Нет! Пусти меня! Не трогай! - попытки вырваться скорее на детскую возню смахивают, нежели на реальное сопротивление. Действие неизвестного наркотика замедляет ход времени, секунды пытками обращая, но спасение, о котором уже и мечтать не смела, приходит само собой.Волчонком загнанным в угол забивается, наблюдая за тем, как лицо её обидчика превращается в кровавое месиво, разукрашивая стену липким алым разводом. После такого его не то, что дружки, родные узнать не смогут и в зеркало точно еще долго смотреться не будет. Но, тот, кто её спас... Мэри готова списать происходящее на галлюцинацию, подпитываемую веществом, проникшим в её кровь с алкоголем. - Ничего... Не успел... Ничего не сделал... - голос дрожит, словно она вот-вот вновь разрыдается, и слова никак не хотят складываться в связное предложение. Суетливо поправляя её платье, мужчина задевает кожу, что вмиг покрылась мурашками. Нет, это не призрак, не фантом и не плод больного воображения. Он настоящий. Он здесь. Тянется рукой к его лицу, взглядом пристальным за движением пальцев следует, вдоль скулы, подбородка, ниже к шее. Смотрит так, будто видела впервые и заново изучает. Доминик... - Ты же умер... Я это чувствовала. - До последнего отказывалась верить в жесткую действительность и вот он, прямо перед ней. Очередная насмешка? - Я ненавижу тебя... Ненавижу. Ненавижу! - срывается, не в состоянии совладать с захлестнувшими её эмоциями. Миниатюрные ладони в кулаки сжимаются, осыпая грудь кубинца ворохом слабых ударов. Ей плевать, даже если сюда сейчас сбежится весь город. Если бы она только могла забраться пальцами прямо под кожу, ломая клетку из ребер и, добравшись до сердца, сжать его настолько сильно, насколько сумеет. Только бы он знал... Только бы почувствовал все то же самое, что чувствовала она на протяжении всех этих дней...

В номинации "победитель по жизни" наша юная девочка, несомненно, заняла бы призовое место. Все три, скорее всего. Добираться автостопом к забытому Богом Раккун-Сити, сесть в машину к престарелому извращенцу, который спит и видит, как раскладывает молоденьких девочек прямо на водительском сидении своего грузовика, сбить человека [пусть даже не она за рулем была, но соучастие никто не отменял], оказаться брошенной среди пустынного шоссе, промокнуть до нитки и, в конечном итоге, тормознуть копа. Разве это все, вместе взятое, не заслуживает Оскар? Клэр уже даже не знала, плакать ей или смеяться над сложившейся ситуацией. Вот заметь она мигалки на этой проклятой тачке хоть парой секунд ранее, то точно успела бы укрыться за ближайшими деревьями, ибо проблем и без того нахваталась на годы вперед. Но, что уж теперь? К тому же, парень в офицерской форме ну уж точно не смахивал на сурового блюстителя правопорядка, который устроит ей допрос с пристрастием и окольцует наручниками при первой удобной возможности, хотя бы за то, что голосовала ночью на трассе. Потому, рыжеволосой не остается ничего другого, кроме как занять свободное место рядом с водителем, пристегнуть ремень и, в знак благодарности, наградить копа еще одной улыбкой.

- Клэр. Рада знакомству, - отзывается она, убирая с лица влажные пряди волос, что то и дело неприятно липли к коже. Хочется верить, что новоиспеченный знакомый не выставит ей счет за намокшее сидение: наличных у нее с собой нет, а просить у брата - это же лишняя головная боль. Если Крис узнает, что до города она добиралась попутками, да еще и умудрилась остановить полицейского, нравоучений точно не избежать. Редфилд старший обожал читать нотации и, порой, складывалось впечатление, что именно это и является его главным призванием, а не какое-то там служение закону. - Не поверишь, домой возвращаюсь. - Наверное, в этот момент, на её лице отразился весь спектр эмоций, без лишних слов дающий понять, насколько сильно девчонка рада этому возвращению. Будь её воля - давно бы уже забыла Раккун-Сити как страшный сон, но этот город, словно магнит, тянул обратно, снова и снова напоминая о себе. Зря надеялась, что получится вот так просто демонстративно хлопнуть дверью и сбежать. - 118 Фокс-Стрит, а участок находится в пяти кварталах от моего дома. Надо же, не думала, что в этот клоповник все еще направляют людей из других городов. - В отличие от многих местных жителей, Клэр прекрасно осознавала всю сложившуюся ситуацию: с уходом Амбреллы, Раккун-Сити пришел в запустение и все больше походил на загнивающую провинцию, нежели на прогрессирующий город, что некогда стал домом для всемирно известной корпорации. Вот только эта корпорация чихать хотела на всех тех, кто свято верил в её благие намерения. Но, горожане не желали принимать очевидное и продолжали верить в свое безоблачное будущее под "зонтом". И в этом их главная, почти непоправимая ошибка.

- Шеф Айронс - тот еще кретин. Ему не нужны веские причины для того, чтобы докопаться до своих же сотрудников, но, в большинстве своем, этому ненужно придавать значение, - с губ девчонки срывается смешок. Хорошие советы новичку дает, ничего не скажешь. Но, пусть лучше будет готов к тому, что и так неизбежно. Из рассказов Криса она помнила, как в местном участке относились к стажерам, особенно к тем, у кого не хватало смелости давать отпор и сбивать спесь бывалых копов. Но, сию информацию рыжеволосая решила умолчать. Леон, судя по всему, и без того не в огромном восторге от нарисовавшихся перспектив, ибо по доброй воле сюда переведется только умалишенный. - Давай так: сперва мы заедем ко мне домой, а после я покажу тебе дорогу до департамента. Ты ведь все равно уже опоздал, верно? Мой брат тоже работает в полиции, я поговорю с ним, объясню, что ты не приехал вовремя из-за меня, и он прикроет тебя перед шефом. Звездная элита у Айронса в почете, он его послушает и тебе не влетит. - Хваленные бойцы отряда S.T.A.R.S. - силы и гонору хоть отбавляй, ровно столько же и чувства собственного превосходства. Они были уверены в том, что могут говорить и делать все, что вздумается, не переживая о последствиях. Многочисленные заслуги перед обществом перекрывали все видимые неровности. Крис несказанно гордился тем, что был одним из них, а что до второй Редфилд... Она считала их кучкой зазнавшихся придурков, которые, по большей степени, полагались на пушки, нежели на ум. Но, брату вовсе не обязательно знать мнение младшей сестренки.

- Не расскажешь, как тебя вообще угораздило попасть на службу в Раккун-Сити? В смысле... Кому ты так сильно насолил? - Клэр вновь переводит взгляд на парня. Ей на самом деле было интересно. К тому же, ехать молча, под монотонный шум дождя и заезженную мелодию, что звучала по радио - та еще пытка. Да и от собственных мыслей не мешало бы отвлечься. Из головы никак не выходила та женщина, и голос совести до сих пор не желал утихать. Быть может, стоило бы рассказать Леону всю правду, не скрывая никаких подробностей и деталей. Попросить его вернуться и поискать несчастную уже вдвоем. Не могла же она сквозь землю провалиться! Но, каковы гарантии, что он поверит ей, а не примет за очередную сумасшедшую? В конце концов, люди, которых сбивают фуры, не встают и не уходят, оставив после себя лишь кровавый след. Сюжет в самый раз для классического ужастика, но, никак не для нормального человеческого восприятия. Уж лучше держать язык за зубами...

что у меня осталось? пустая, холодная клетка. отчаянье, что скрыто за бесноватой улыбкой и звонким смехом, всем на зло. и сотни демонов в голове, которые регулярно, без опозданий, поднимают бунт. измеряю шагами свои скромные апартаменты, из угла в угол, ловя косые взгляды двух охранников. конечно же, они боятся [пусть и мастерски скрывают], наслышаны о том, на что способна подружка славно известного джокера. королева подле него, та, что незримой тенью следовала за ним, пока не наскучила. на деле — сломанная кукла, ненужная, брошенная. и как только можно быть такой слепой дурой? мистер джей, как и всегда, играл в свою игру, умело дергая за нужные ниточки, а я охотно велась, наивно веря в силу взаимной любви. интересно, он хоть когда-то испытывал ко мне что-то кроме желания подчинить? сильно сомневаюсь. но, давайте посмотрим правде в глаза: если вдруг он сейчас явиться сюда, я мигом забуду все обиды и вновь окажусь в его объятьях. нет, простите, это уже не любовь. это — нездоровая привязанность, зависимость жертвы от своего мучителя. все из-за того, что мозги у меня набекрень и, опять же, его стараниями. потому, правильно: этим мальчишкам, что строят из себя элитных бойцов, стоит бояться, ведь я могу представить [в самых мельчайших деталях и красках], как ломаю их шеи, наслаждаясь отвратительным хрустом позвонков. разве не прелесть?

сажусь на бетонный пол, поджимая под себя ноги. расслабьтесь, ребята, сегодня я максимально безвредна. в этой клетке тронуться рассудком проще простого. хотя... куда уже больше? уже давно неизлечимая, безнадежна. так какой смысл цепляться за то, что обычно называют здравым смыслом? нынешнее положение вещей меня полностью [почти] устраивало, если не брать во внимание проклятую мини-бомбу в моей голове. чертова сучка уоллер! когда-нибудь я до нее доберусь и тогда ей точно не позавидуешь, а пока... пока пусть тешет себя мыслями о том, что, целиком и полностью, контролирует ситуацию. я же обещала быть хорошей девочкой, а обещания нужно держать, даже если ничего святого для тебя не осталось.

автоматизированная дверь отворяется, впуская в зал непрошеного гостя. серьезно, в последнее время чувствую себя цирковой зверюшкой, ведь количество посетителей, желающих взглянуть на готэмскую психопатку, возрастало с каждым днем. они бы еще билеты продавали и экскурсии водить начали. отсюда мне не видно столь позднего посетителя, но голос... его я узнаю из тысячи. и едва заметная ухмылка трогает уголки губ. молчу, дожидаясь, когда охрана оставит нас вдвоем, вслушиваюсь в тихий писк замкнувшегося электронного замка и тяжелые приближающиеся шаги. но, все также не могу разглядеть: он скрывается в тени полумрака. поднимаюсь, мягко ступая босыми ногами к центру клетки, начинаю кружиться, вскинув руки над головой. и мелодия, знакомой с детства колыбельной, слетает с моих губ. он же за этим сюда пришел? за очередным представлением? так ведь?

харлин. собственное имя режет слух невидимым лезвием. теперь оно чужое, словно из прошлой жизни. харлин квинзель осталась где-то там, за этими бетонными стенами, за сотни километров от столь гиблого места, за пеленой безумия, что окутала мой разум. есть только харли квинн! придется смириться. — полковник флэг, надо же! какая честь! — мурлычу я, не прекращая танцевать. медленно, плавно, извиваясь в одной лишь мне известном ритме. — а раньше вам нравилась моя улыбка... — наигранное разочарование почти осязаемо. казалось, нужно только руку протянуть — и можно ощутить его кончиками пальцев. наконец, остановившись, устремляю взгляд в угол, в котором расположился мужчина и вижу лишь силуэт. так отчетливо чувствую на себе его прожигающий взгляд и легко могу представить выражение некогда родного лица. да, я все еще помню и не стану того отрицать. воспоминания врезались в сознание, так глубоко, что уже не достать, не вырвать с корнем. а хотелось очень. — что вы хотите от меня услышать? — подступаю к решетке, хватаясь за прутья обеими руками. бледную кожу обдает приятным холодом, от чего закрываю глаза, но всего на пару мгновений. — ждете объяснений? раскаяния? сожаления? — громкий смешок как удар ниже пояса. впрочем, мне плевать. он ведь должен осознавать, что перед ним уже не та девушка, которую он... которую он что, харли? любил?! даже смешно. — вынуждена вас расстроить. безумие оправдывает тех, кому причиняли боль слишком долго. — последняя фраза звучит чуть тише. внутри что-то неприятно сжалось и закололо. — так зачем вы пришли, полковник? неужели переживаете, что мне здесь скучно? — прислонившись лбом к холодной стали, облизываю от чего-то пересохшие губы. — или соскучились по прошлому, а?

Том наслаждался лучшим сном в своей жизни, когда чей-то кулак затарабанил по двери в его дом. Каждый удар по двери отзывался пульсирующей болью в висках, словно нарушитель утреннего спокойствия лупил не по дереву, а по голове Фицжеральда.

Еще несколько секунд Том цеплялся за сон изо всех сил, мысленно молил его остаться и не уходить, как младенец, у которого отнимают материнскую грудь. Но мир был несправедлив. А стучавший в дверь человек еще и жесток — шум не прекращался до тех пор, пока Том не захрипел и не зашуршал одеялом.

Поднявшись в лучших традициях классических вампиров или, скорее, зомби, Том дохромал до двери, резко раскрыл ее и собрался было накричать на того, кто разлучил его с лучшим сном на свете, но увидел лучезарную улыбку юной Джессики, самой доброй помощницы Берти, и вся злость исчезла так же быстро, как и тот самый лучший сон на свете.

Она опустила глаза вниз. Том резко прикрыл дверь, понимая, почему ему было так холодно последние несколько секунд. Джессика, прекраснейший ангел, сделала вид, что ничего не увидела.

— Выглядишь так, словно тебя всю ночь насиловали гремлины, — захохотала она через нос.

— И даже не оставили денег на такси, — Том едва заметно улыбнулся и позволил неловкой паузе между ними расположиться поудобнее. Ему казалось, что так Джессика быстрее поймет, что он ждет ответа на немой вопрос “какого хрена ты стучишься ко мне в восемь утра”.

— Подстанция, — наконец, сказала она. Но Том уже это знал. Догадался, стоило только взглянуть на несчастное лицо Джессики, которая приходит с этой проблемой уже четвертый раз за последние две недели.

Несколько недель назад подача электричества с ГЭС стала нестабильной. Какая-то из подстанций шалит, но с этим мог справиться и любой другой инженер в городе, а потому Фицжеральд отфутболивал всех, кого Берти посылал к его порогу.

— Сколько раз говорить? Зовите, когда ее к чертям отключит, — буркнул Том, и хотел было возвращаться в дом в робкой надежде уцепиться хотя бы за отголоски утерянного сна, но что-то в лице Джессики его насторожило. Она жалобно улыбнулась, но не сказала ни слова.

Блядь. Ее к чертям отключило.

— Дай хоть трусы надену.

Прежде чем сделать обещанное, Том успел просидеть около десяти минут с носком только на одной ноге, пялясь куда-то в серую стену и вспоминая, за какие грехи ему досталась эта дурацкая жизнь. Ответ ему не понравился.

Уже через двадцать минут они стояли у главных ворот. Том грел ладони несвежим дыханием, пока Джессика вглядывалась куда-то вдаль.

— Бобби заболел, — пояснила она. — Тебя будет сопровождать другой сталкер. Точнее, другая. И, думаю, вы с Джерри поладите. Она не проводит часовые лекции про вред марихуаны, как Бобби.

— “Джерри”? — переспросил Том, и Джессика снова звонко рассмеялась.

— А я даже не подумала. Ну вы точно идеальная команда. Кстати, а вот и она.

Том посмотрел налево и напрягся. События вчерашнего дня пронеслись перед глазами так, словно Том стоял посреди скоростного шоссе, и его вот-вот раздавит грузовик с гигантскими бревнами, как в том идиотском фильме ужасов. Но даже эта перспектива была бы приятнее, чем совместное путешествие с человеком, которого Том умудрился назвать… кажется, “нервной сукой”, если ему не изменяет память.

Фицжеральду захотелось спрятаться, но вокруг не было ни одного укрытия. Поэтому он просто сильнее замотался в воротник и натянул на лицо что-то похожее на безразличие.

Джессика посмотрела на Тома, затем на Джерри, и вдруг подозрительно прищурилась.

— Так, что это за странные вайбы, ребята? Вы что, уже знакомы?

Том поднял глаза к небу и взмолился о том, чтобы его пришибило молнией.

На ясном утреннем небе виднелось лишь одно крошечное облачко. И Тому вдруг показалось, что это облако приняло форму направленного на него среднего пальца.