Холодно-холодно-холодно. Мурашки на коже. Под кожей. Не пошевелиться, не дотронуться до себя. Холодно-холодно-холодно. Почему так темно…Я уже мертв? Это моя могила? Поэтому холодно? Поэтому темно? Я уже мертв…Кто-нибудь, пожалуйста. Я ведь жив? Пожалуйста!!

Вопль ужаса разорвал ночную тишину бункера. На полу комнаты, сжимаясь в неконтролируемом спазме, выгибаясь всем телом, кричал «человек». Кричал надрывно срывая голос, перекрывая вой сирены, которая не должна была  давать ему спать. Кричал в агонии.

vv…н
                           Ўqmжоw н оҺин q Ўинхо             
  отсем еотсуП    ьтавыбаз   ёсвхесвябеТ тудубуз ино   лыбаз ыТ    атотсуП     атонмет    атонмеТ

                                                                               и-и-и-инхо   
‮Ты бесполезен           

тз ы ещамш и ьн еесяебжтьожаидТ

Мысли сбивались, превращались в шум. Или это был его голос? Или что-то ещё? Голоса уже не осталось.  Глотка пересохла. С губ срывалось жалкое сипение.  Холод в горящих легких. Мышцы ходили под кожей крупной дрожью. Ошейник впился в шею так сильно, что на горле осталась розовая полоса. Тело не выдержало нового напряжения – желудок свело. По глотке понеслась желчь и вода, раздражая пострадавшие ткани. Кислый неприятный вкус рвоты наполнил рот. Мерзкая прозрачно-желтая лужица растеклась под щекой «человека». В нос ударил не менее мерзкий запах. Глазные яблоки под закрытыми веками метались из стороны в сторону.

Больно. Живой. Раз больно значит живой. Значит, это может закончиться. Должно кончиться.
Последний шанс.
Ли распахнул глаза. В уши проникал навязчивый сигнал сирены. Гибрид закашлялся и перевернулся, вставая на четвереньки. Вестибулярный аппарат зашелся в панике – и журналиста вырвало ещё раз.  Кое-как отдышавшись, Линден сел на колени. Локти тут же защипало, а пятки отозвались глухой болью. Тело болело. Болела голова и шея. Вой сирены не добавлял ничего приятного. Глаза постепенно привыкли к темноте. И Донован  осторожно отполз к стене. После чего лег около неё на бок, закрывая уши руками. Сигнал долбил по нервам, проникал даже сквозь стук сердца. Но так было легче.  Ли не мог связно думать, не мог ничего предпринять. Ничего решить. Только ждать.
Закрывать глаза было страшно. Ждать было невыносимо. Надеяться – было опасно. Успокоиться не получалось вовсе. Ли попытался сделать вдох чуть глубже и медленнее. И закашлялся. Во рту было что-то твердое. Слюны, чтобы сплюнуть почти не было, но через полминуты кашля на пол его темницы упал маленький белый кусочек. Скол с зуба. Ли закрыл глаза.
Надо было дышать ровнее, спокойнее. Как учил папа. Отец прости ибо я грешен.
- Что скрывает ненависть?
- Гнев. Жадность.
- А ещё?
- Страх.

Динамик умолк как-то совсем неожиданно. Донован даже успел испугаться, не оглох ли он часом. Но его опасения развеял голос Хелла, начавший очередную порцию вещания. Ли лежал, с закрытыми глазами. Под веками  цвели зеленые круги.
Он слушал. Он запоминал со всей внимательностью приговоренного к смерти. Он ждал.
Сукин сын, Хелл вещал все правильно. Интересно это импровизация или заученный текст?

Электронный замок запищал. Дребежжание тележки по полу, резануло по измученному сознанию. Веки дрогнули, приоткрылись. Белый халат доктора был нестерпимо ярким.
- Эта падаль еще облевал тут все.
- Скажи спасибо не обделался. Грузим.

Ошейник. Ошейник отстегнули с едва различимым  щелчком. Грубые руки потянули вверх – больно. Но к чему возмущаться. Тело встретилось с холодом стальной каталки.

Последний шанс.
Не нужно было даже полного превращения – одной руки было достаточно. Рывок в сторону яркого и белого пятна. Когти впились в мягкое. Высокий болезненный вскрик.
- Цель!
- НЕ СТРЕЛЯТЬ! Не СТРЕЛЯТЬ!- Истерически взвизгивал доктор, которого Ли выставил перед собой как живой щит. Когти гибрида приятно устроились на щеке мужчины, по которой расползалась кровь от первых полос. Два давили на нижнее веко. Он не смог бы его этим убить. Но намека было достаточно. Четыре ствола были направлены в его сторону. Сколько-то его еще могло встретить за дверьми? Опрометчиво было заходить всем вместе. Вдруг там подкрепление?
Ли пятился к двери, удерживая врача перед собой.
- Дверь – Бесцветно выдохнул гибрид.
Доктор, подрагивающей рукой вынул пропуск. И Ли подтолкнул его к замку. На удачу гибрида ещё не заблокированному. Зажегся зеленый сигнал. Створки раздвинулись. Силуэтов на пороге не было. Выхватив карточку из руки доктора, Ли толкнул его в сторону ближайшего охранника. И бросился бежать из всех сил, что у него были. Над головой снова взвыла сирена.

Махасамут любил море.
Горе его отца заключалось в том, что он любил море и сушу одинаково, а ещё он любил людей.
Не всех, но на этом острове по большей части жили хорошие люди.
Конечно, им приходилось немного туманить сознание способностями русалки — отводить глаза, подкладывать в память ложные знания о том, где и как он жил на острове с рождения или что у него есть документы.

— Справишься один, Палм?

Поинтересовался, лениво плавая у бортов лодки и глядя на брата, который в отличие от него был сейчас в своем двуногом обличье. Русалки могли перекидываться, они тоже эволюционировали.

Но Андерсон, конечно, то ещё стекло написал.

— Ага. Только на этого красавчика с большой земли не надейся, он пойдёт к конкурентам дайвить.
— Кто у нас тут конкуренты? Они даже инструктировать нормально не умеют! Самоубийца какой-то, а не писатель.
— Ну, вот к ним и пойдёт. Я ему не нравлюсь. И тот факт, что ты сокровище этого острова — тоже.
— Какой непослушный, придётся за ним присмотреть.

Махасамут подмигнул брату и поднырнул под лодкой, направляясь к тому месту в море, где обычно учили дайвингу их конкуренты. Если этот упрямый Тонграк решил получить лицензию у них, за ним точно нужно присмотреть.
Он всегда плавал быстро, он обожал плавать. Чешуя на хвосте была тёмно-синяя ближе к талии, почти черная, отливающая серебром, а к концу хвоста светлела. Разлет плавников почти прозрачно-голубой, немного изумрудный.

А ещё Махасамут умел менять цвет чешуи по своему желанию, это было нужно, чтоб маскироваться под разный цвет дна, хотя довольно бесполезно, ведь верхняя половина тела цвет не меняла.

Добравшись до места, Мут не понял как так вышло, что Тонграк выпустил изо рта свой живительный воздух, пришлось зажать ему нос и делиться своим кислородом, который перерабатывали жабры, через своеобразный поцелуй.
Тонграк начал дышать и перестал так сильно паниковать, но возвращать его пришлось на лодку конкурентов, наколдовав себе не только ноги, но ещё и иллюзию одежды. Ну, как одежды. Все видели его в купальных черных плавках, когда он был без — только что же на месте ног хвост был...

— Пи Ган, с какой такой радости ты отпустил новичка в море одного?!
— Нонг Мут, ты тут откуда?!
— Моллюсков на дне собирал, ты же знаешь, я хорошо ныряю! Ещё раз узнаю хоть про один такой случай, я твою лавочку прикрою, понятно?! Сколько тысяч бат стоят многих лет тюрьмы?! Он бы утонул, а ты бы за решётку!

Они ругались ближе к носу лодки, потом Мут взал бутылку воды и пришёл к Тонграку, открутил крышку, протянул ему и присел рядом на лавку.

— Так дёшево оцениваешь свою жизнь? Нельзя погружаться в одиночку. С тобой должен быть напарник.

ИЩУ ДОЧЬ (приёмную)
[violla garrett | 18-25]

fc: madelaine petsch
приёмная дочурка с нездоровыми отношениями с отцом

// О ПЕРСОНАЖЕ
Виолла всегда стремилась заполучить желаемое, ей было сложно отказываться от мечты. Упорством она пошла на поиски своих настоящих родителей. Она хотела жить обычной жизнью и просто сосуществовать с необычным миром вокруг. Ей это было интересно и любопытно, но не настолько, чтобы измениться самой. Подобное не являлось её желанием или прихотью, однако порой нам приходится мириться со случайностями.

В одну ночь юная девушка лишилась всех, кого любила, и каким-то чудом осталась на грани жизни и смерти. Судьба или величаем обыденной случайности – ей удалось пережить роковую ночь и угодить в руки оборотня.

Виолла была самым обычным человеком, но из-за ряда неприятных и сомнительных обстоятельств попала в авантюру, полную происшествий, из-за которой чуть не рассталась с жизнью, и была спасена, а затем обращена в оборотня.
На первых порах ей будет сложно принять новую себя, и она обозлится на человека, который спас её, а затем приютил. Первое желание было просто сбежать и закончить эти страдания, но когда сильные эмоции развеются, она поймёт, что на самом деле хочет жить дальше.

Необходимо принять новые правила и обуздать способности, а подобное будет даваться не просто. Девушка сильная, но её зверь внутри тоже не желает так просто подчиняться.

// ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Идея самую малость сыровата, но думаю, основную задумку она чуть передаёт. Внешность и имя персонажа можно обсудить или поменять, всё в ваших руках. Помимо прочего, все вопросы по активности смело задавайте в ЛС или могу в будущем предложить вам тг. На данном этапе персонажа можно подредактировать во что-то более целостное.

пример поста

Вы когда-нибудь задавались вопросом, а можно ли изменить "человека" на самом деле? Что если вы уничтожите и перепишите его личность и воспоминания, что если вы направите его по иной дорожке восприятий. Изменится ли его натура, или он всё равно сможет отыскать свою настоящую натуру? Сможет ли этот "измененный человек" вернуть настоящего себя? Можно рассуждать об этом достаточно долго и, не обладая должными материалами, никогда не заполучить долгожданного ответа на поставленный вопрос.

Стечение обстоятельств или случайности привычно называть или оправдывать судьбой. Проще всего сложить с себя любые обязательства, опираясь на влияние извне. Сегодня мы рассмотрим подобный вариант обстоятельств и случайностей. Бывший ангел, который был полностью стёрт и переродился новым созданием, встретится с отголоском прошлого, но как это повлияет на него, остается лишь гадать и наблюдать. Прошлое – это самый настоящий чистый лист, но, возможно, удастся обратиться к отголоскам, что всё ещё обитают в его душе.

Отныне свободное демоническое создание блуждает по миру, стараясь не привлекать излишнего внимания, но одновременно с этим не упуская возможности поразвлечься. Это невероятно странный и какой-то несуразный баланс бытия. Вроде его должны разыскивать и отзываться на каждую шалость, которую он мог бы сотворить, но из-за перенасыщения всевозможных магических существ деятельность Декстора в большей степени остается незамеченной.

— "Вы такие занимательные. Любовался бы и любовался". -
— "Как жалко наблюдать за вашими скучными желаниями. Неужели это всё, чего вы хотите?!" -

Проникаясь людьми и прочими созданиями, Декс осознает, что в большей своей степени они довольно мелочны и нет никого, кто бы удовлетворил его своими желаниями и фантазиями. Возможно, люди привыкли жить мелочно и не рассчитывают на какие-то дары с небес, возможно, наоборот, остерегаются неизвестной платы, если кто-то наконец-то посмеет выслушать их настоящую просьбу.

— "Странно. Кто-то или что-то?" -
— "Раньше я этого не слышал, но теперь." -

В какой-то момент своего блуждания и развлечения демон услышал чей-то голос. Раньше он его никогда не слышал, ну или, может быть, думал, что никогда не слышал. Это его заинтересовало сверх меры, и не было ни малейшего объяснения, почему же подобное так сильно чарует, влечет его в неизвестность. На несколько мгновений ему подумалось, что за ним пришли, но нет, это было иное чувство, пускай и отдавало тьмой забвения его долгого заточения.

— "Чей это голос?!" -

Снова и снова он спрашивал себя в надежде получить ответ, но не мог ухватиться за несуществующие / стертые воспоминания прошлой жизни. Такое знакомое, влекущее и одновременно неизвестное. Слишком много спутанных чувств. В конце концов, любопытство забрало разум героя, и он просто переместился ближе к данному неизвестному источнику. Появившись перед домом, в котором его ждало неизвестное, он застыл как вкопанный.

— "Раньше я тут был? Нет, это невозможно. Но почему тогда?!" -

Нерешительность не позволяла ему сделать следующий шаг вперед. Он застыл словно вкопанный перед грядущей неизвестностью.

Я очень давно болею великой, многослойной любовью Генриха II Плантагенета и Элеоноры Аквитанской и вот наконец появился шанс воплотить эту историю в жизнь.

<...> ГЕНРИ. Мы имеем друг друга, и мне кажется, в этом и есть надежда.
ЭЛЕОНОР. Мы дикие существа, Генри, и вокруг нас темнота. Видишь их? Вон там видны их глаза.
ГЕНРИ. А они видят наши глаза. (Поднимается, нагибается и поднимает свой меч). Я готов схватиться с кем угодно. А ты?
ЭЛЕОНОР. Какой бы я была дурой, если бы отказалась от своей любви к тебе. <... > © пьеса "Лев зимой" / "Аквитанская львица"

Сегодня в региональном парке звенела сталь и гремели лошадиные копыта. Стоктонский клуб исторической реконструкции “серебряная роза” соревновался в убедительности боевого действия с соседями из Сакраменто, разыгрывая конфликтное столкновение двух рыцарских орденов, известных страшной конкуренцией в момент своего расцвета - Тамплиеров и их братьев по вере в члрных плащах - Госпитальеров. Одни - ревностные монахи, уверовавшие, что жертва душой во имя Творца допустима, а их рвение настолько велико, что, порой, застилает рассудок; другие - ученые рыцари, стратеги и тактики, использующие свою веру скорее как бизнес, где активом является здоровье населения. Они строят госпиталя и ставят карантины, научились первой простейшей анестезии и в целом являются куда более светским орденом, нежели белые плащи. Хотя, с их точки зрения, Иоанниты ходят по грани с богохульством и не достойны Святой Земли. Что ж… не будем сейчас вспоминать о том, кто в итоге выиграл это соперничество, да ещё и обзавллся собственным государством - Мальтой. На данный момент почти пять десятков вполне себе современных, взрослых мужчин, нагруженных кольчугами и латами, портили ровный парковый газон сапогами и такими же армированными скакунами, до нитки промокая под дождем, однако от этого, кажется, зверея еще больше, что передавалось и зрителям, чьи голоса сливались в унисон с криками рыцарей. Там же, по периметру, кузнецы и ремесленники показывали быт железных веков, а дамы разыгрывали светские беседы придворного сословия или крестьянок. Но самое главное началось под вечер, когда на территорию фестиваля опустился сумрак и зажглись факелы и кострища - молодые люди в костюмах оруженосцев и пажей принялись готовить главную арену, где должны были предстать лучшие дуэлянты обоих орденов и решиться наконец, кто одержит победу в этом году.

Де Тейм стоял в шатре у своей кромки поля и менял кольчугу на латы с помощью суетящегося вокруг него “слуги” и примерялся к топору, с которого планировал начать схватку со своим оппонентом, что отыгрывал, надо сказать, весьма достоверно роль человека, которого Филипп знал когда-то лично пусть и их схватки ограничивались словесными баталиями и парой кулачных спаррингов сгоряча - приором французского ордена храма Югом де Пейро. Тот переодевался на другой стороне арены и любовно начищал острие клевца - достойного ответа оружию госпитальера, если не учитывать наличие щитов и у одного и у второго, однако сначала они должны были сойтись на лошадях и турнирных копьях. Оба рыцаря молились. Липовый де Пейро - для театральности, Филипп де Тейм по-настоящему. Великий приор иоаннитов уступал “французу” в росте, хотя и был не ниже 5.9 футов (180 см), а также в возрасте - реставратору со стороны красных крестов было чуть больше сорока, в то время как документы Ричарда Тейма, коим рыцарь белых крестов звался сейчас, указывали 50. Народ делал ставки очевидно на более молодого, тем более после целого дня других сражений, но никто ведь не знал, что “английский профессор” воевал всю жизнь… а вот “тамплиер” боялся. Он не знал правды, но как опытный историк и сам, видел де Тейма в бою, отмечая то, как двигается рыцарь, каков его удар, ломающий щиты и сам как раз поставил бы на оппонента, если бы не ряд подлостей, к которым прибегнул, что Сакраменто точно увлз победу.

Шум постепенно уступал гробовой тишине. Вышел герольд, ломая глотку без всяких микрофонов объявить “козырей” всего фестиваля. Липовая королевская дочь отдала свою бархатную зеленую ленточку “французу”. “Король” кивнул де Тейму, привстав. Загремели трубы и барабаны.

Белое и черное. Рыцари оседлали лошадей и получили турнирные копья и щиты. Дождь и без того размыл дорожки земли до состояния грязного месива, однако никто не знал, что со стороны госпитальера под тонкий слой грунта во время подготовки “сцены” был врыт скользкий материал. Конь на полном ходу должен был поскользнуться и не дать седоку удержать оружие. Так раунд гарантированно выигрывал де Пейро, но он не учлл ни физику, ни реальные условия в такой погоде и в тот миг, когда скакун Филиппа окончательно потерял равновесие, но де Тейм всл же удержал оружие, удар француза выбил его из седла с такой силой, что трибуны встали, охнув, от грохота железа и хриплого рлва вполне настоящей боли вперемешку с ржанием ломающего ноги коня. Однако то лошадь, а человек, перелетев через собственную голову и потеряв шлем, остановил поллт на спине только въехав плечом в нижнюю трибуну прямо под ноги какой-то девушки. Он лежал неподвижно, хрипел и задыхался, как переломавший спину в автокатастрофе, голубые глаза ошарашенно смотрели куда-то в небо впереди себя, а короткую седоватую щетину залипило кровью и грязью. Казалось, вот-вот он перестанет дышать - любой обыватель поймлт, что после таких падений в сорока килограммах доспехов с высоты лошади и на такой скорости не выживают… Но когда помимо случайной свидетельницы вокруг него начали собираться люди и медики, он просто сел… вытер лицо перчаткой и сел, сплюнув на землю и жестом отогнав от себя назойливого санитара.

- Проверьте дорожку. Сержант поскользнулся не на земле. - Рычит Ричард, отстлгивая наруч. Он двигался все еще медленно и болезненно, однако не подавал признаков серьезных травм, пусть и врачи не собирались так просто оставлять мужчину, который, в свою очередь, куда больше был озабочен даже не собой. Тейм осторожно обернулся к девушке за своей спиной. - Ты как? Я тебя не зашиб? - Мужчина поднял на блондинку заинтересованный взгляд, вскидывая бровью.

Двое помогли ему подняться.

- Приходи в шатер приора - я должен тебе аудиенцию за пережитый стресс.

в заявке на мать

ИЩУ ЗЛЫЕ ДУШИ
[he_they | unk]

fc: lorenzo zurzolo, lee soo hyeok
души убитых, проклятые, злые, обретшие жизнь в виде созданного магией уиллоу зверя, что жаждет крови и душ убийц. она спускает его_их с цепи, натравливая на тех, кто упивается своей силой и властью над человеческой жизнью. а после натягивает поводок, притягивая к себе, запирая в собственном теле, чтобы они не сеяли хаос. но её тело недолго способно сдерживать его_их силу

// О ПЕРСОНАЖЕ
[indent] он был не просто самородком — он был живым воплощением незамутненного   г е н и я,   пареньком забывшим собственное имя, поглощенное безжалостной тьмой забвения смерти, но талант его горел ярким, неукротимым пламенем, освещая тернистый путь, которого он так и не достиг. музыка была его воздухом, пронизывающим каждую клеточку существа, пульсирующей жизнью в его венах; стихи — биением сердца, сотканного из невысказанных чувств, из каждой разорванной струны души; а сцена — несбыточной мечтой, манящей блеском софитов, обещанием оглушительной славы и возможностью дарить миру свою душу, сплетенную из нот и слов, подобно тончайшему, невесомому кружеву. он преклонялся лишь перед неумолимыми нитями судьбы, что сплетались в зловещий узор, перед звоном монет, сулящим мимолетную свободу, и перед капризами удачи, которая, как оказалось, обернулась к нему своей самой жестокой, леденящей душу стороной. его жизнь оборвалась внезапно, подло, словно тончайшая паутина, разорванная резким движением, оставив лишь истлевающее тело в холодной, безмолвной земле, да безутешных родителей, чьи дни превратились в бесконечные, бесплодные поиски потерянного сына, в нескончаемую агонию.

[indent] но дух его, измученный неистовой, всепоглощающей жаждой  в о з м е з д и я,  не нашёл покоя. он блуждал в беспросветной, липкой мгле, пока не наткнулся на свет — или, скорее, на тьму, несущую спасение, — в лице юной ведьмочки, уиллоу, внучки его убийцы. она, ведомая мучительным зовом неупокоенных душ, стала их проводником и их грозным оружием. уиллоу питала их своей собственной силой, вливая в них частицу своей первобытной тьмы, пока они не трансформировались в нечто ужасное и величественное, в саму квинтэссенцию мести. они обрели возможность отомстить, и уиллоу, словно кукловод, натравила их на своего деда, позволяя им впиваться в его плоть, упиваться его кровью, наслаждаясь каждым, мучительным, предсмертным мгновением заслуженной кары. а после, когда буря стихала, и их ненасытная жажда была утолена, она связывала их, притягивая к себе невидимым, но нерушимым поводком, запирая в собственном теле, чтобы их неукротимый гнев не сеял хаос в мире живых, не обжигал его своим пламенем.

[indent] отныне он и остальные призраки стали её цепным псом, что скалил зубы на каждого, чьи руки были запятнаны кровью невинных, чьи души были черны от порока. они сами жаждали возмездия, искали его в каждом тёмном уголке, в каждом прогнившем сердце, и наконец обрели, став единым целым со своей госпожой. этот тёмный зверь, сотканный из боли и гнева, сотворённый руками некромантки, теперь ластился к ней, ища ласки, а в его глубинных, бездонных глазах пылало само   п л а м я   преисподней, предвещая неизбежный конец для тех, кто осмелится встать на их пути. юная ведьмочка и сама не ведала, кого создала, влив в него такой поток магии, которого хватило бы на пробуждение сотен мертвецов или сотворение дюжины могущественных личей.

[indent] уиллоу, измученная постоянным шепотом в голове, который угрожал свести её с ума, решила, что её хтоническому зверю требуется достойное вместилище, якорь в физическом мире, способный выдержать его мощь. она нашла его, это пустое, безжизненное тело, даже не подозревая, что среди вихря душ, что уже клубились вокруг него, таился древний, злой дух, почти полностью овладевший им. он был уже готов слиться с новой плотью, как вдруг вмешалась некромантка. от неё исходил сладкий, обволакивающий  [сводящий с ума]  аромат тьмы, который показался ему до боли знакомым и родным, словно отзвук давних, полузабытых дней.

[indent] поэтому он поддался ей, позволив подселить в выбранное тело остальные души, почти полностью поглотив их, оставив лишь того паренька, от которого несло обжигающим пламенем преисподней. это пламя обжигало его   т ё м н у ю   душу, вынуждая их делить тело на двоих, став единым существом, раздираемым двумя сущностями, двумя противоборствующими силами. и каждая охота, каждое пролитие крови, каждое свершенное возмездие усиливали их обоих, сплетая их судьбы в единый, неразрывный узел, в котором боль и сила становились одним целым.

[indent] гви, древний дух, продолжал наблюдать за уиллоу, словно завороженный, прикованный   н е в и д и м о й   нитью к ней. он сравнивал её с образом своей возлюбленной, той, что пожертвовала собой ради людей, но чья жертва осталась неоцененной, преданной забвению. веками он искал её, вглядываясь в чужие лица, пересекая земли и океаны, и вот теперь он уловил её неповторимый аромат в теле юной ведьмочки, дружной со смертью.

[indent] "отголоски её прежней сущности жнеца", — иронично заключил он, продолжая своё незримое наблюдение, пытаясь пробудить в ней давно утерянные воспоминания, которые, возможно, таились где-то глубоко в её душе, ожидая своего часа, чтобы проснуться и вновь заявить о себе.

// ДОПОЛНИТЕЛЬНО
в целом здесь лишь остов, который вы можете наполнить любыми важными фактами. выбор имени\имен и внешности\внешностей за вами для меня они не принципиальны. готова к обсуждению, чтобы убрать или добавить то, что захочется вам. важно лишь то, что он предан ей и зависим не только от её магии.

пишу от третьего лица в районе 3-5к символов лапслоком, но крайне медленно. но вы вольны писать от того лица, к которому привыкли. в общем я за комфортную игру и того же жду от вас, ибо ролевые для развлечения и они должны приносить удовольствие, а не становится обязанностью, висящей над головой дамокловым мечом.

с другой ролевой

[indent] её брак с люциусом малфоем был предрешен [вися над ней дамокловым мечом] еще до того, как распустились первые цветы в поместье блэков. чистота крови, богатство, влияние – вот добродетели, которые ценились в их кругу превыше всего. люциус, с его холодным аристократизмом и ледяным взглядом, казался идеальной партией (н е т). на публике они являли собой образец безупречной супружеской четы, но за высокими стенами поместья малфоев царила атмосфера ледяного безмолвия. их союз был сделкой, лишённой тепла и искренности, и нарцисса, юная и мечтательная, быстро поняла, что её сердце обречено на вечную зиму. ведь мужчина, которого она любила никогда не прожигал её ледяным взглядом, даже в тот самый момент, когда она сообщила ему о помолвке. заноза в её сердце, мужчина с горячим сердцем и взглядом, от которого у неё перехватывало дыхание даже в школьные годы, рабастан  [не принц, не шут, не рыцарь]  лестрейндж. просто её любимый мужчина, с которым она хотела прожить всю свою гребаную жизнь.

[indent] спустя десятилетие она была честна с самой собой, вспоминая, как отгоняла собственные чувства, чтобы не думать о мужчине, в которого влюбилась в школьные годы, но умело маскировала собственные чувства за дружбой, чтобы не сорваться.  [ей хотелось выть от несправедливости.] мужчина, которого она любила так и не стал её мужем. он стал л ю б о в н и к о м.  самая неподходящая ему роль. на себя она примерила роль любовницы и неверной жены, даже не пытаясь искать оправданий.

[indent] она была влюблена.

[indent]  [indent] она любила.

[indent]  [indent]  [indent] она любит. 

[indent] первое время она действительно пыталась быть идеальной женой и гнала любые мысли о рабастане прочь из собственной головы. она пыталась. и пусть её сердце предательски пускалось вскачь в обществе лестрейнджа, она держалась, молчаливо стискивая в тонких пальцах бокалы, оставляя на них трещины, когда её любимый флиртовал с другими женщинами, будя в ней фурию, готовую сжигать города и срубать головы. она пыталась. она пряталась, скрывая собственные чувства.

[indent] она искала спасения в книгах, в тихих прогулках по саду, в мимолетных улыбках случайных знакомых. но рабастан лестрейндж никогда не оставлял её. его темные, пронзительные глаза преследовали её даже во сне. он стал её помешательством. но она никогда не жалела об этом, потому что с ним она чувствовала себя ж и в о й.

[indent] он видели в ней не надменную аристократку, а ранимую женщину, жаждущую любви и понимания. в его присутствии лед, сковавший ее сердце, начинал медленно таять. [в её сердце расцветала весна.]  их встречи были тайными, украденными минутами счастья среди серой рутины. они говорили о мечтах, о звездах, о мире, где не было места предрассудкам и где они были счастливы. они мечтали.

[indent] их связь была коротким, ярким п л а м е н е м, вспыхнувшим в ночи.  [взрыв тысячи солнц.] 

[indent] незадолго до того рокового дня, когда министерство магии обрушило свой гнев на пожирателей смерти, нарцисса узнала, что носит под сердцем его ребенка. страх и радость смешались в ее душе. она хотела рассказать рабастану, поделиться этой невероятной новостью, но обстоятельства сложились так, что их последняя встреча оборвалась внезапно, оставив недосказанность и терзающую неизвестность.  [м и р    р у х н у л.]

[indent] азкабан… одно это слово звучало как похоронный колокол, разбивая ее надежды в д р е б е з г и. рабастан, ее любимый, ее бунтарь, оказался за решеткой, в царстве холода и отчаяния. нарцисса осталась одна  [с ней был только её сын, её маленький дракон], с тайной, которая жгла ее изнутри. совесть грызла ее за молчание, за несказанные слова, за украденное у рабастана право знать о своем ребенке.

[indent] беременность протекала тяжело, омраченная постоянным страхом и тревогой. атмосфера в доме малфоев стала еще более гнетущей. люциус, поглощенный своими связями и делами, не замечал ее страданий  [что её без сомнения радовало. она никогда прежде не была так счастлива, что он увлечен другой женщиной, как в тот момент]. а потом случилась т р а г е д и я. ребенок, которого она носила под сердцем как хрупкую надежду на будущее, покинул ее. боль была невыносимой, физическая и душевная слились в одну черную бездну. мир для нарциссы померк.

[indent] казалось, сама жизнь отвернулась от нее. она бродила по дому как тень, потерянная_сломленная. единственным лучом света в этой тьме стал ее сын, драко. маленький, светловолосый мальчик, которого она любила. ради него, ради его будущего, нарцисса нашла в себе силы жить дальше. она старалась быть для него хорошей матерью, окружать его заботой и вниманием, хотя в ее сердце навсегда поселилась холодная пустота.

[indent] время шло, но боль не утихала. она видела, как драко растет, как впитывает идеи своего отца, как становится частью того мира, который она так хотела бы избежать. нарцисса молча наблюдала, стараясь оградить сына от самых темных сторон их жизни, но ее сын хотел быть похожим на отца. он искал в нём признания и это разбивало её сердце, ведь она видела, что муж холоден к сыну. отстранен. была ли она виновата в этой ситуации? естественно! [их жизнь могла бы сложиться иначе, если бы она настояла на своём.]

[indent] в глубине души, она продолжала хранить хрупкую надежду. надежду на то, что однажды кошмар закончится, что тьма рассеется, и она сможет воссоединиться с теми, кого любила. образ рабастана, сильного и любящего, не стирался из ее памяти. она представляла их встречу после долгих лет разлуки. но года шли, у неё остались лишь пустые мечты и сны, в которых она была со своими тремя мальчишками.

[indent] в ее душе было так много нерастраченной любви, так много нежности, которой она хотела поделиться. она хотела видеть счастье в глазах своих любимых мужчин, чувствовать их тепло и поддержку. но жестокая реальность снова и снова напоминала ей о несбыточности этих грез. года шли, а её сердце покрывалось арктическим холодом, оставляя бескрайнюю снежную пустыню. н е с б ы в ш и е с я мечты больно ранили и выворачивали её душу наизнанку, разрывая сердце нещадно, как ветер рвёт бумагу, оставляя лишь клочки, которым больше не стать единым целым. какая-то часть пропала навеки, сгинула, унесенная ветром вдаль.

[indent] узнав об освобождении рабастана, нарцисса решила для себя, что они должны встретиться. она ждала их встречи столь долго, что не могла отступить. в её сердце всё ещё хранился его образ, не идеальный, но всё также милый ей. даже спустя года она продолжала любить его. она ждала его все эти годы. поэтому она пришла к нему не прячась, не боясь осуждения или косых взглядов. её страх остался в далёком прошлом, когда его посадили и она потеряла их ребёнка. отныне она не боялась осуждения посторонних людей, а её сын поймёт, в этом женщина была уверена.

[indent] единственное, чего боялась цисса — потерять любимых. смерть отныне дышала им в затылок и она боялась не успеть. она слишком долго откладывала и теперь собиралась жить, если рабастан всё ещё любит её.

Телевизор в комнате отдыха персонала всегда раздражал Фаделя. Этот ящик никогда не затыкался. Его никто никогда не выключал, даже если комната оставалась пустой. Завести колонку, которая играла бы что-то легкое чисто для фона — шум волн или треск костра — было бы куда экономнее и гораздо менее навязчиво. Но сегодня Фад все-таки извлек из него пользу.

«Вчера вечером найден мертвым композитор и музыкант Тристан Ла Морт. Приходящая домработница обнаружила тело мужчины в оранжерее его дома в Сан-Франциско. Она же сообщила о деталях жизни почившего в последние полгода, что позволило полиции подтвердить свой вывод о самоубийстве. Подробнее в репортаже…»

Проходящий мимо с кружкой кофе в руках Фад так и замер в дверях. Журналистка тараторила что-то о биографии пианиста, кадры одного из недавних выступлений которого показывали на экране. Фад понятия не имел, что это за музыкант, но лицо это ему точно знакомо. Тот блондин, что на днях пристал к нему в городе. Прицепился на улице, будто обрадовался встрече со старым знакомым, но если бы не повел себя чересчур фамильярно, не нарвался бы на грубость. Вот только представился он тогда другим именем. Настоящим, судя по всему, псевдоним ведь не редкость с творческих кругах. Другой бы человек выкинул эту историю из головы, особенно теперь, за смертью главного персонажа. Но Фад и так возвращался к ней мыслями несколько раз, теперь же только больше удостоверился, что стоит разузнать больше. Кого только в Сан-Франциско нет, да и бывают похожие между собой люди, но блондин знал его имя, кажется, даже показать пытался что-то. Только Фад не захотел слушать и тратить на незнакомца время. Не могло же это расстроить его так, чтобы он наложил на себя руки? Здесь явно есть что-то ещё. И Фаду совсем не нравится осадок от этой новости. Теперь он как будто виноват в случившемся. Чужая грубость не причина лишать себя жизни. Да и чужая смерть не причина себя в ней винить. Не то чтобы Фадель никогда не был причиной чьих-то неприятностей и не был готов к тому, что это повторится, но не вот так же, на пустом месте? Вопросов в этой истории становилось только больше, но тем и интереснее найти на них ответы. К тому же, Фад терпеть не может не понимать, что вокруг происходит, если это не его «рук» дело. И теперь он сомневается, что не замешан.

Преступник часто возвращается на место преступления? Первая мысль, посетившая голову египтянина, была как раз о том, чтобы ответы, возможно, там и будут, только увидеть их дано не каждому. В любом случае, адреса у него не было. Но был в распоряжении целый отдел программистов, для которых разузнать пару адресов явно не составит труда.

Войдя в инженерную, Фад отыскал глазами Лукаса и бесцеремонно примостился на соседнее с парнем кресло.
— Мне нужна небольшая услуга. Есть имя, нет адреса. А ещё  необходимо узнать, кто там работал в качестве прислуги, и их данные тоже понадобятся. Сколько тебе нужно на это времени? — Взяв на столе квадратный листок, он написал там «Тристан Перте, Сан-Франциско» и пододвинул ближе к клавиатуре. То имя, что и слышал от блондина.